Отрывок

К полудню мы прибыли в Пологи, что расположено у западной окраины Ярцево.

Только мы расположились в Пологи, как над нами стали появляться фашистские самолеты. Было видно, что на нас они мало обращали внимания. Их больше интересовала старая Смоленская дорога, автомагистраль Минск-Москва и, особенно, район к северо-западу от Ярцево¹. Примерно около 18 часов над этим районом появилась большая группа самолетов. Покружив с полчаса, она ушла на запад².

Штаб артиллерии дивизии, расположившийся у школы, отдыхал, когда доложили, что задержан провокатор, который находится в Особом отделе. Провокатор утверждал, что видел, как немцы движутся к Ярцево и вот-вот появятся здесь. Все знали, что бои идут у Витебска, около 200 км. западнее Ярцево, и казалось совершенно невероятным появление противника здесь, так глубоко в тылу.

В то время ходило много слухов о провокациях и провокаторах, сеющих панику и вызывающих страх у населения. И эти слухи имели почву: мы сами задержали при погрузке в эшелон на железнодорожной станции Плесецкое, под Киевом, «мигальщика», указывающего фашистским самолетам-разведчикам объекты для бомбометания. А сколько ходило слухов об изменах, слухов о диверсиях и предательствах! Поэтому не удивительно, что задержанного допрашивали с некоторым пристрастием.

Неожиданно на западной окраине Ярцево и ближе к Пологи стали рваться одна за другой мины. Подозревавшегося в провокации привели к нам – в штаб артиллерии. Оказалось, что он шел из Ярцево в Холм и случайно видел, как наблюдаемая нами группа самолётов противника высадила десант, который вскоре начал движение в нашем направлении.

Наши наблюдатели, выставленные для кругового обзора, тоже заметили двигавшихся немцев, но приняли за своих и сигналов не подавали.

Через Ярцево проходят две важнейшие коммуникации, связывающие западные области с центром страны. Это железная дорога Брест-Москва, проходящая через Минск и Смоленск, и автомагистраль Минск-Москва.

По железной дороге непрерывно шли на восток эшелоны с демонтированным фабрично-заводским оборудованием, а по автомагистрали в том же направлении текли машины с больными и ранеными, с имуществом эвакуированных учреждений и ещё с чем-то. По обочинам двигались толпы беженцев, преимущественно женщины с детьми, со своим жалким скарбом. Ещё дальше, вне дорог, колхозники гнали в глубь страны свой скот, чтобы он не достался немцам.

При первых словах о высадившемся десанте молнией пронеслась у нас мысль: Ярцевский узел дорог под угрозой и, если немцы овладеют им, наши войска, сражающиеся на Западе, лишатся жизненных артерий, связывающих их с тылами и со всей страной, а народное добро, что сейчас вывозится, достанется врагу, этого допустить нельзя любой ценой.

С несколькими офицерами, пулемётом и 45-мм. пушкой я поднялся на возвышенность к автомагистрали, а начальник штаба артиллерии дивизии капитан Кайдан П.П. стал готовить к выполнению боевой задачи подразделения, находившиеся при нас.

Уже сгустились густые сумерки и противника не было видно. Признаков он тоже не подавал. Мы уже собирались было продвинуться вперед, как неожиданно справа впереди обнаружили какое-то серое пятно. Оно двигалось явно в нашем направлении. Немедленно были подтянуты ближе наши подразделения, а их командиры прибыли к нам. Тем временем загадочное пятно, приближаясь и увеличиваясь, стало принимать очертания небольшой колонны. Мы залегли, орудие и пулемет изготовили к бою. Раздались голоса, требующие открыть огонь. В этом особенно усердствовали наши наблюдатели, принявшие десантников за своих и, по-видимому, им очень хотелось хоть чем-нибудь загладить свою ошибку. Не знаю почему, но открыть огонь мы не решились.

Колонна приближалась, стали слышны голоса. Я крикнул: «Кто?». В ответ раздалось тревожное и многоголосное «свои», товарищи, свои. Это были рабочие какого-то предприятия, решившие в эти тревожные дни возвращаться с работы домой не в одиночку, а вместе.

Только скрылась группа рабочих в темноте, немцы «заговорили». Трассирующими пулями они зажгли стога, находящиеся в полукилометре от нас, и местность озарилась полыхающим пламенем. Мы сразу увидели врага. Он притаился невдалеке от того места, с которого мы наблюдали за группой рабочих. Мы поняли: захватчикам нужен был «язык» и они в ожидании того благоприятного момента, когда кто-либо из нас подойдет к ним вплотную, не выдавали себя.

Убедившись, что из этого ничего не выйдет, перешли в открытую. Наш пулемет немедленно открыл огонь. Немцы ответили шквалом трассирующих пуль. Летящий рой светящихся пуль с характерными щелчками о землю действует ночью на психику человека угнетающе, и немцы, рассчитывая на это, вели сильный и беспорядочный огонь по всем направлениям. Но они не учли, что по обозначенным траекториям легко определяется место стреляющих. Это обстоятельство использовали, чтобы составить представление о расположении десанта и определить хотя бы приблизительно его численность.

Было решено в первую очередь освободить автомагистраль, чтобы возобновить по ней движение, затем оттеснить противника в лощину, окружить и уничтожить. Мы выдвинули ближе к автомагистрали восемь артиллерийский тягачей «Комсомолец», вооруженных пулеметами. Лязгом гусениц в темноте и огнем своих пулеметов они создали впечатление атаки силой не менее роты танков. Немцы решили за лучшее оставить магистраль и отойти на 2 км. к северо-западу.

Магистраль сразу ожила. По ней полностью восстановилось движение. Было заметно, как все, стремившиеся на восток, спешили использовать остаток ночного времени, дававшего хоть и не полную, но всё же гарантию от налетов авиации.

Шли и ехали на восток остатки воинских частей, разбитых под Витебском, двигались пехотинцы в поисках своих частей или для переформирования, тянулись оторванные от своих частей танкисты, артиллерийские орудия, взводы, батареи и даже дивизионы.

Наша первая задача была выполнена, - движение по автомагистрали возобновилось. Оставалось выполнить вторую, - оттеснить противника в лощину и уничтожить. Она оказалась намного сложнее, чем представлялось в начале.